Мастер и Маргарита (переписанные главы) - Страница 10

- Катитесь отсюда, без вас веселей! - выпроводил его со сцены.

Чембукчи, все так же безумно улыбаясь, дошел только до пожарного поста и возле него упал в обморок.

К нему кинулись, в том числе Римский, лицо которого было буквально страшно.

Пока окружавшие Чембукчи смотрели, как растерянный доктор совал в нос бедному конферансье склянку с нашатырным спиртом, клетчатый Фагот отпорол новую штуку, которая вызвала неописуемый восторг в театре, объявив:

- Таперича, граждане, мы открываем магазин!

Клетчатый вдруг всю сцену осветил разноцветными огнями, и публика увидела ослепительные дамские платья разных цветов, отражающиеся в громадных зеркалах, опять-таки неизвестно откуда взявшихся.

Сладко ухмыляясь, клетчатый объявил, что производит обмен старых дамских платьев на парижские модели и притом совершенно бесплатно.

Колебание продолжалось около минуты, пока какая-то хорошенькая и полная блондинка, улыбаясь улыбкой, которая показывала, что ей наплевать, не последовала из партера по боковому трапу на сцену.

- Браво! - вскричал Фагот и тут же развернул широчайший черный плащ, блондинка скрылась за ним, из-за плаща вылетело прежнее блондинкино платье, которое подхватил кот, и эта блондинка вдруг вышла в таком туалете, что в публике прокатился вздох, и через секунду на сцене оказалось около десятка женщин.

- Я не позволяю тебе! - послышался придушенный мужской голос в партере.

- Дурак, деспот и мещанин! Не ломайте мне руку! - ответил придушенный женский голос.

Кот не успевал подхватывать вылетающие из-за плаща прежние старенькие платьица, комкать их.

Через минуту на сцене стояли десять умопомрачительно одетых женщин, и весь театр вдруг разразился громовым аплодисментам.

Тут клетчатый потушил огни, убрал зеркала и объявил зычно, что все продано.

И здесь вмешался в дело Аркадий Аполлонович Семплеяров.

- Все-таки нам было бы приятно, гражданин артист, - интеллигентным и звучным баритоном проговорил Аркадий Аполлонович, и театр затих, слушая его, - если бы вы разоблачили нам технику массового гипноза, в частности денежные бумажки.

И, чувствуя на себе взоры тысяч людей, Аркадий Аполлонович поправил пенсне на носу.

- Пардон, - отозвался клетчатый, - это не гипноз, я извиняюсь. И в частности, разоблачать тут нечего.

- Браво! - рявкнул на галерке бас.

- Виноват, - сказал Аркадий Аполлонович, - все же это крайне желательно. Зрительская масса...

- Зрительская масса, - заговорил клетчатый нахал, - интересуется, Аркадий Аполлонович, вопросом о том, где вы были вчера вечером?

- Браво! - крикнули на галерке. И тут многие увидели, что лицо Аркадия Аполлоновича страшно изменилось.

- Аркадий Аполлонович вчера вечером был на заседании, - неожиданно сказала надменным голосом пожилая дама, сидящая рядом с Аркадием Аполлоновичем.

- Нон, мадам, - ответил клетчатый, - вы в заблуждении. Выехав вчера на машине на заседание, Аркадий Аполлонович повернул в Третью Мещанскую улицу и заехал к нашей очаровательной артистке Клавдии Парфеновне Гаугоголь...

Клетчатый не успел договорить. Сидящая в той ложе, где и Аркадий Аполлонович, неописуемой красоты молодая дама приподнялась и, крикнув мощным голосом:

- Давно подозревала! - и размахнувшись, лиловым зонтиком ударила Аркадия Аполлоновича по голове.

- Мерзавка! - вскричала пожилая, - как смела ты ударить моего мужа!

И тут неожиданно кот на задних лапах подошел к рампе и рявкнул так, что дрогнули трапеции под потолком:

- Сеанс окончен! Маэстро, марш!

И ополоумевший маэстро, сам не понимая, что он делает, взмахнул палочкой, и оркестр грянул залихватский, чудовищный, нелепый, нестерпимый марш, после чего все смешалось.

Видно было только одно, что все три артиста, то есть замаскированный, клетчатый и кот, бесследно исчезли.

ПОЛНОЧНОЕ ЯВЛЕНИЕ

Погрозив Иванушке пальцем, фигура прошептала:

- Тсс!..

Иван изумился и сел на постели.

Тут решетка отодвинулась, и в комнату Ивана, ступая на цыпочках, вошел человек лет 35-ти примерно, худой и бритый блондин, с висящим клоком волос и с острым птичьим носом.

Сказавши еще раз: "Тсс", пришедший сел в кресло у Иванушкиной постели и запахнул свой больничный халатик.

- А вы как сюда попали? - спросил шепотом Иван, повинуясь острому осторожному пальцу, который ему грозил, - ведь решеточки-то на замочках?

- Решеточки-то на замочках, - повторил гость, - а Прасковья Васильевна человек добродушный, но неаккуратный. Я у нее ключ стащил.

- Ну? - спросил Иван, заражаясь таинственностью гостя.

- Таким образом, - продолжал пришедший, - выхожу на балкон... Итак, сидим?..

- Сидим, - ответил Иван, с любопытством всматриваясь в живые зеленые глаза пришельца.

- Вы, надеюсь, не буйный? - спросил пришедший. - А то я не люблю драк, шума и всяких таких вещей.

Преображенный Иван мужественно ответил:

- Вчера в ресторане одному типу я засветил по рылу.

- Основание?

- Без основания, - признался Иван.

- Напрасно, - сказал пришедший и спросил отрывисто:

- Профессия?

- Поэт, - неохотно признался Иван. Пришедший расстроился.

- Ой, как мне не везет! - воскликнул он. Потом заговорил:

- Впрочем, простите. Про широкую реку, в которой прыгают караси, а кругом тучный край, про солнечный размах, про ветер, и полевую силу, и гармонь - писали?

- А вы читали? - спросил Иван.

- И не думал, - ответил пришедший, - я таких вещей не читаю. Я человек больной, мне нельзя читать про это. Ужасные стишки?

- Чудовищные, - отозвался Иван.

- Не пишите больше, - сказал пришедший.